На главную | Поиск
Вы находитесь в Хранилище файлов Белорусской цифровой библиотеки

Зимовье зверей

Лидер группы: Константин Арбенин, г.Санкт-Петербург. Все тексты набивались по книжке стихов Константина Арбенина "Транзитная пуля".
From: "Vsevolod S. Koliubakin"

- Транзитная пуля

Уже отлита пуля, Уже открыт транзит, И бриг из Ливерпуля Гольфстримами скользит. В уютную каюту Запрятан мертвый груз, Пять выстрелов в минуту Отсчитывает пульс. Уже под низким небом Кармический покой, Уже - Борис за Глебом, Ерема за Фомой... И ивикова стая Курлчет свысока, И коротка прямая От дула до виска. Уже сырой землею Засыпаны ходы, И мебиус петлею Лизнул сухой кадык. Магические знаки И среди них - курок... И солнечные знаки Ласкают бугорок. 1995

- Города, которых не стало

В чужедальние-дальние страны Путешествуя снова и снова, На зеленых холмах Ватикана Я увижу позабытое слово... И припомю все прошлые жизни, На которых та же тень отчужденья. И глаза мои вдруг станут чужими, Через прошлое вылечив зренье. Вижу отроков в белых одеждах, Говорящих со мной на латыни. И в глазах их любовь и надежда, Потому что бог еще с ними. Здесь все знакомо до боли в глазах, И как будто бы голос Кричит мне: - Я здесь уже был. В этих темно-вишневых лесах, В расписных небесах, Среди серых камней и могил. В городах, которых не стало, В городах, которых не станет, В городах, которых не стало, Но которые пока еще с нами. Постучусь в приоткрытые двери, За которыми родные мне лица. Мне откроют, но сперва не поверят, Что такое могло приключится. А, поверив, проявят участье И расспросят о будущем вкратце. И я налгу им три короба счастья, - Пусть живут, никого не боятся. Здесь все знакомо до боли в глазах, И как будто бы голос Кричит мне: - Я здесь уже был. В этих темно-вишневых лесах, В расписных небесах, Среди серых камней и могил. Среди тех, которых не стало, Среди тех, которых не станет, Среди тех, которых не стало, Но которые по-прежнему с нами. Очень жаль, но пора возвращаться - Пробужденье, увы, неизбежно. А мне бы тоже с три короба счастья, Иль хотя бы наперсток надежды... Где все знакомо до боли в глазах, И как будто бы голос Кричит мне: - Я здесь уже был. В этих темно-вишневых лесах, В расписных небесах, Среди серых камней и могил. В городах, которых не стало, В городах, которых не станет, Среди тех, которых не стало, Но которые по-прежнему с нами. 1990

- Заходи...

Пострив свой дом на пороге Луны, Живу без часов, без газет и без книг. Смотрю по ночам прошлогодние сны, Снотворное звезд положив под язык. И лишь по утрам, когда лунный дождь Стучит по стеклу позабытый мотив, Я осознаю, что все это - ложь. Но ты заходи... Но ты заходи - Мой дом за углом Этого дня. Тебе по пути, И, если будет не в лом, Навести меня. Но ты залетай - Мы будем пить чай В рождественской мгле. Я тоже зайду, Когда будет рай - И там у вас на Земле. Слеплю из огней большую свечу, Повешу над входом портреты друзей. Порву календарь - и буду жить, как хочу, Совсем не впрягаясь в напутствия дней. И мой граммофон, вращая диск лет, Поет мне о том, что уже позди. Но я сознаю, что все это бред, Но ты заходи... Но ты заходи - Мой дом за углом Этого дня. Мы с тобой посидим За лунным столом И помянем меня. Но ты залетай - Я ближе, чем край, Я лишь точка в нуле. Я тоже зайду, Когда будет рай- И там у нас на Земле. 1990

- Билль о правах

Ты увлекаешься Брюсом Ли, А я ценю блюзы Ри. Ты любишь, чтобы стены были в пыли, А я люблю вешать на пыль календари. Ты лезешь вон из кожи, А я смотрю тебе в рот. И непонятно, кто из нас идиот? Но - боже мой!- как мы с тобою непохожи, смотри! Пурпурный серый бархат тебе не к лицу, - На свадьбу выбери черный цвет. И в этом свежем виде выйди к венцу, Стряхнув пыльцу с изящных манжет. Не трогай скатерть - эти пятна лишь гриль Из полусонных толченых тел. Нет, это не паперть, здесь так танцуют кадриль, Здесь Билль о правах превыше всех дел. И мы с тобой станцуем им билль о правах, Заткнув за пояс законодателей мод... Крапленый пот и пианино в кустах, Но стоит поменять места, Зажав уста считать до ста - До ста... до ста... до ста... достаточно... цейтнот. Ты увлекаешься Брюсом Ли, А я ценю блюзы Ри. Ты любишь,чтоб пейзажи, чтобы как у Дали, А я люблю Даля и фонари. Ты только строишь рожи, А я в ответ кривлю рот. И наш союз с тобой - как тот бутерброт. Но - боже мой! - Как мы с тобою Непохожи, смотри... 1992

- x x x

И у Ван-Гога было детство. И звали его просто Ваней. А, может быть, просто - Гогой. Эти рельсы - тебе, эти шпалы- тебе, Эти рельсы длинною в полмира. Ты уедешь по ним на планету Тибет И случайно промчишься мимо. Мимо времени пик - прямо, В одиночестве, как королева, В предпоследнем купе направо, На откинутой полке слева. Чух-чух, пых-пых, Паровоз твой, Чух-чух, пых-пых... И колеса - тебе, все колоеса - тебе, Все шестнадцать лихих и быстрых. Ты уедешь по ним на планету Тибет, Ты умчишься быстрее, чем выстрел. Мимо пуганых птиц - в небо, По кустам, по местам, по травам. До Полярной звезды - все влево, А потом до упора вправо. Чух-чух, пых-пых, Паровоз твой, Чух-чух, пых-пых... А я нажму на ручник, я по шпалам пойду, Я тебя обогнать успею. Мы сыграем без них в непростую игру Под названием "Кто быстрее". Мимо пыли - без прав и правил, Красный свет - это не проблема. Мы сперва поглядим направо, А потом повернем налево. Чух-чух, пых-пых, Паровоз твой, Чух-чух, пых-пых... Эти рельсы - тебе, эти шпалы- тебе, Эти рельсы длинною в полмира. Ты уедешь по ним на планету Тибет И случайно промчишься мимо. Мимо времени треф - упрямо, В одиночестве, как королева, В предпоследнем купе направо, На откинутой полке слева. Чух-чух, пых-пых, Паровоз твой, Чух-чух, пых-пых... 1992

- Дворники с улицы Леннона

В холодных трубах замерзает вода, В стаканах лед, на подоконниках снег... Мети метель, мети, пока холода, Полярную ночь Прими на ночлег. Пока ветра в разлив и звезды на вес, Пока аккорды замерзают в груди, Мети, метель, мети с надрывам и без, Крути веселей, Смелее верти! Мети, метель, пока не станет теплей, Буди , метель, буди, пока горячо, Всех, кто с тобой одних и тех же кровей, Кто спит на плече Плечо-о-плечо. Дворники с улицы имени Леннона Не боятся ни мороза, ни голода - Бородатое поколение Рок-н-ролльного старого города. От полнолуния до солнечных бурь Всего семнадцать вдохновений весны. Мети, метель, мети и брови не хмурь - Мети в глубину, Ищи глубины. Переверни, метель, страницу времен - Под слоем золота асфальт серебра, Названий тьма, но маловато имен, А значит, прости, А значит, пора Дворники с улицы имени Леннона Не боятся ни мороза, ни голода - Бородатое поколение Рок-н-ролльного старого города. Гитары в руки, метла в зубы - и в путь! Подземным ходом от мороза к весне. Мети, метель, пока каленая ртуть Стекает на дно И тает на дне. Метель, метель, сдувай золу со столов, Гляди, рассвет уже, как порох, трещит, И в тишине уже звучит Слово Слов, И солнечный шар - Как солнечный щит! Дворники с улицы имени Леннона Не боятся ни мороза, ни голода - Бородатое поколение Рок-н-ролльного старого города. Дворники с улицы имени Леннона Маршируют на свежую голову - Легендарное поколение Рок-н-ролльного честного города. 1992

- Город-стол

Каждой птахе - срок да вехи, Сожалей - не сожалей! Эти каменные веки С каждым днем все тяжелей. С каждым годом с новым счастьем Все трудней мирить старье. Но не бей судьбу на части - Пусть былое, да свое. Чем богаты - тем бедны, Что храним - тому верны. Все, что есть - тепла поллитра, Пять светильников-желтков, Да яичница-палитра Из семи цветных шлепков. Да еще вот этот город, Что ночует у дверей. Ковырни каминный порох Кочергами фонарей. И увидишь: спозаранку И до самого поздна Небо стелет самобранку Из белесого сукна. Выдь на Мойку - чей там стон? Этот город - чем не стол? Приглядись: из каждой арки, Из-под каждого моста Он пророчит нам подарки - Будет праздник хоть куда! С карнавальными речами В коммунальной тесноте, Да с ростральными свечами На Васильевском торте, С шашлыками новостроек, С Петропавловским рагу, С самой горькой из настоек - Черной речкой на снегу. Хватит всем и чаш и блюд! Налетай, галдящий люд! И пошли плясать по скатам, Прыгать в прорубь, впрок грести. Я хочу продолжить матом, А из глотки льется стих. Вьется ввысь архитектура, Вырываясь из лесов, Знать, моя толпа - не дура, Чует, сволочь, млечный зов. Еште все, кромсайте смело, - Каждой твари - свой кусок! Нынче смерть себя отпела И подставила висок, Раскраснелась на миру - Видно, кончится к утру. Выстрел в лоб на лобном месте, И взорвалась ночь-кирза, - То мороз кладет на рельсы Карамельки партизан. Дробью, пулями, пыжами Лед размешан до красна, И в ста лунках размножает Свой единый рог Луна - Легендарное светило, Одинокая мозоль... Вертикалью перспектива: С неба - сахар, оземь - соль. Выпей Балтику до дна, Соль к безрыбью тьак вкусна. С Мойки - чай, с Фонтанки - пиво, С Грибканала - горсть груздей, - Разошелся всем на диво Питер - повар-чародей. Невской скатертью стартует Чудо стол на сотню миль, И шампанским салютует Ось зимы - бенгальский шпиль. Закусив дымком Авроры, Да Казанским кренделем, Молча выйдем на просторы И - продолжим, и - начнем... Жизнь продолжим, год начнем... Год продолжим, жизнь начнем... Провожаем по потерям Год, что встречен по долгам, Но слезам своим не верим, Только - звездам, да богам. Циферблат, готовый к бою, Сахарится по краям. Все свое берем с собою - И идем дарить друзьям: С Новым Годом, С новым сном! С новым хлебом и вином! 1994

- Телеграфный блюз

Пришли мне телеграмму в две строки - Я сделаю ее своей настольной книгой И буду часто перечитывать и, вникнув, Переведу на все земные языки. А, впрочем, хватит и одной строки - Лишь только Имя, Дата6 Город и Созвездье, И в этой тетераграмме буду весь я, Открытый линиям твоей руки. Напой мне проводами свой мотив - Пусть иней слов растопит звуков пламя, Расставь акценты строго между нами, На пару тактов расстоянье сократив. По пульсу, по приметам, по ветрам Ты передай мне эти паузы и ноты, И, может быть, преодолев длинноты, Мы обойдемся впредь без телеграмм. Наполни содержаньем тишину - Внуши мне что-нибудь на растояньи, И я, земной, проникнув в это состоянье, В твой космос на мнгновенье загляну. А на постскриптум - каплю немоты, Блюз из понятных только нам рите и точек, И тот почтовый скромный синенький квиточек Спасет меня от вечной немоты. 1994

- Объяснение

Обычай обычаев - честь по чести, Но здесь все свои, здесь можно не врать, Здесь вечер для тех, кто когда-то был вместе, Здесь вымыл руки - и можно брать. Здесь можно вляпаться, можно влюбиться, Можно напиться, можно напеть, - Главное - вовремя остановиться, Главное - вытерпеть и дотерпеть, А там - хоть в ассенизаторах, хоть в генсеках - Жизнь умножай на судьбу и дели пополам. Мы все будем там - да, но в разных отсеках! Похоже, аукнется каждому по делам. Вы, что вы знаете обо мне? Мой рок-н-ролл - я сам. Все остальное - брехня за глаза, Все остальное - вне: Вне понимания вас и меня, Вне компетенции меня и вас, Все остальное - просто фигня Без права на пересказ, Все остальное - прыжки и ужимки, Все остальное - взаимный расстрел, Все остальное - по жизни пожитки, Но... Такова ЖЗЛ! Вы, что вы знаете обо мне? Вы, что вы знаете обо мне! Вы все - что вы знаете обо мне?!, Что вы можете знать вообще? И кто вы такие, чтоб вам меня делать? И кто я такой, чтоб мне делать вас? И кто вы такие, чтоб теменем в темя? И кто я такой, чтобы с глазу на глаз? И кто они такие, что ошибки прощают? И кто я такой, чтобы учиться на них? Обычно присутствующзих исключают, Но я в этот раз исключу остальных. Вот вы, что вы знаете обо мне? Лично вы, что вы знаете обо мне! Вы все - что вы знаете обо мне?!, Что вы можете знать вообще? Я - вещь вне себя, я вне объяснений Кого бы то ни было, кем бы я стал! Я сам себе Рок и сам себе Гений, Я сам завалился под свой пьедестал! И кто мы такие, чтоб меняться местами! И кто мы такие, чтоб встретиться вновь! Обычай обычаей - в уста устами, А может быть, просто, всего лишь - любовь? Но, но, но Вы, что вы знаете обо мне? Вы, что вы знаете обо мне! Вы все - что вы знаете обо мне?!, Что вы можете знать? Что мы можем знать? Что мы можем? Что мы? Что? 1994

- Джин и тоник

Он ревновал ее к дождю И укрывал джинсовой курткой Ее июневые кудри, А зонтик прижимал к локтю. День дожидался темноты, Жизнь начиналась с середины, И закрывали магазины Свои разнузданные рты. Ветра стояли на своем, Шатая цепь священнодейства, И пошлое Адмиралтейство Сдавало ангелов в наем, Но их надежно берегли Два добрых духа Джин и Тоник, И мир, казалось, в них утонет, Едва дотронувшись земли... А мне казалось, А мне казалось, Что белая зависть - не грех, Что черная зависть - не дым. И мне не писалось, Мне не писалось, Мне в эту ночь не писалось, - Я привыкал быть великим немым. Он ревновал ее к богам И прятал под мостом от неба, А голуби просили хлеба И разбивались за стакан. И плоть несло, и дух опять Штормил в девятибалльном танце - От невозможности остаться До невозможности унять. И вечер длинных папирос Линял муниципальным цветом, И сфинксов он пугал ответом На каждый каверзный вопрос. И, видно, не забавы для - По венам кровь проти теченья. Миг тормозов, развал-схожденье, И снова - твердая земля. А мне казалось, А мне все казалось, Что белая зависть - не бред, Что черная зависть - не дым. И мне не писалось, Мне опять не писалось, Не пелось и не писалось, - Я стал почти что великим немым. И отступил девятый вал, И растворил свой сахар в дымке... К стихам, к Довлатову, к Ордынке Он вдохновенно ревновал, Но вместо рифм бежали вслед Два юных сфинкса Джин и Тоник, И воздух был упрям и тонок, Впитав рассеянный рассвет. 1996

- Свидетели

Завтра этот вечер станет нашей новой песней, Завтра этот вечер станет нашим первым утром, А пока мы делим время, умножаем ночь на двести И изгибов добавляем с каждой новой камасутрой. Если даже рук двух пар нам Не хватает для объятий, Значит, чет благоприятен - Нечет лишний в нашем деле. Мы на всем двуспальном теле Не оставим белых пятен, Поцелуев не оставим, Все свое возьмем в постели. Завтра этот вечер станет нашей страшной тайной, Завтра место встречи мы сменить сочтем возможным, - Мы сочтем, но не изменим, все изменится фатально - Ты не будешь осторожной, я не буду осторожным. Там на том конце вселенной Напрягают слух соседи, Их смешная добродетель Заставляет быть на взводе, Но на нашем минном поле Даже Бог нам не свидетель, Только - флойды на кассете, Только рыбки на - комоде. Завтра этот вечер станет поводом не трусить, Завтра этот вечер станет поводом остаться. Мы все мании излечим, мы все тросы перекусим, И - вдвоем на все четыре, вдоль семи ветров скитаться. По запретным коридорам, Маленьким клещом нательным Я вползу в твою аптечку И найду к тебе отмычку, И назло всем командорам И шагам из запредельным, Я зажгу в своей ладони Сердца крошечную спичку - Бейся Воробей о свой застенок! Лейся Сладкий мед на горький улей! Смейся Тот, кто счастье зримым сделал! Между даром и уделом, Между порохом и бурей - Мы... Там на том конце вселенной Напрягают слух соседи, Их смешная добродетель Заставляет быть на взводе, Но на нашем минном поле Даже Бог нам не свидетель, Только - флойды на кассете, Только - рыбки на комоде. Только - рыбки на кассете, Только - флойды на кассете. Только - что-то на комоде, Только - что-то на кассете... 1997

Last-modified: Mon, 23 Mar 1998 20:05:09 GMT
World LibraryРеклама в библиотекеБиблиотека не предназначена для детей! Проект Либмонстра, партнеры БЦБ - Украинская цифровая библиотека и Либмонстр Россия https://database.library.by