На главную | Поиск
Вы находитесь в Хранилище файлов Белорусской цифровой библиотеки

Эрнест Хемингуэй. Посвящается Швейцарии


Пер: Е.Калашникова OCR: Evgeny Ozerov

I. РАЗВЛЕЧЕНИЯ МИСТЕРА УИЛЕРА В МОНТРЕ

В буфете на станции было тепло и светло. Тщательно вытертые деревянные столики блестели; на них стояли корзинки с соленым печеньем в бумажных пакетиках. Стулья были резные, с залоснившимися от времени, но удобными сиденьями. На стене висели резные деревянные часы, а в глубине комнаты была буфетная стойка. За окном шел снег. За столиком под часами двое носильщиков пили молодое вино. Вошел третий носильщик и сказал, что восточно-симплонский экспресс идет из Сен-Мориса с часовым опозданием. Сказав это, он вышел. К столику мистера Уилера подошла кельнерша, -- Экспресс на час опаздывает, сэр, -- сказала она. -- Может быть, выпьете кофе? -- А вы не думаете, что это не даст мне уснуть? -- Простите? -- переспросила кельнерша. -- Принесите кофе, -- сказал мистер Уилер. -- Пожалуйста, сэр. Она принесла кофе из кухни, а мистер Уилер повернулся к окну и стал смотреть, как падает снег на освещенную платформу. -- Вы говорите еще на каких-нибудь языках, кроме английского? -- спросил он кельнершу. -- Как же, сэр! Говорю по-немецки, по-французски и на местных диалектах. -- Хотите что-нибудь выпить? -- Нет, что вы, сэр! Нам не разрешается пить с посетителями. -- Может быть, сигару? -- Нет, что вы, сэр! Я не курю, сэр. -- Это хорошо, -- сказал мистер Уилер. Он снова посмотрел в окно, выпил кофа и закурил сигарету. -- Fraulein, -- позвал он. Кельнерша подошла к столику. -- Что вы желаете, сэр? -- Вас, -- сказал он. -- Что за шутки, сэр! -- Я не шучу. -- Тогда не надо говорить такие вещи. -- Не будем терять времени, -- сказал мистер Уилер. -- До прихода поезда осталось сорок минут. Если вы подниметесь со мной наверх, я дам вам сто франков. -- Как можно говорить такие вещи, сэр! Я позову носильщика. -- Носильщик мне не нужен, -- сказал мистер Уилер. -- Ни носильщики, ни полицейские, ни разносчики сигарет мне не нужны. Мне нужны вы. -- Если вы не перестанете, сэр, вам придется уйти отсюда. Здесь нельзя вести такие разговоры. -- Зачем же вы тут стоите? Если б вы тут не стояли, я не мог бы разговаривать с вами. Кельнерша отошла. Мистер Уилер следил, подойдет ли она к носильщикам. Она не подошла. -- Mademoiselle! -- позвал он. Кельнерша вернулась. -- Бутылку сионского, пожалуйста. -- Сейчас, сэр. Мистер Уилер смотрел ей вслед. Когда она вернулась и поставила вино на столик перед ним, он взглянул на часы. -- Я вам дам двести франков, -- сказал он. -- Пожалуйста, оставьте это, сэр. -- Двести франков -- большие деньги. -- Перестаньте сказать такие вещи. -- От волнения кельнерша стала путать слова чужого языка. Мистер Уилер смотрел на нее с интересом. -- Двести франков. -- Какой вы противный. -- Зачем же вы тут стоите? Если б вас тут не было, я не мог бы говорить с вами. Кельнерша отошла и направилась к стойке. Мистер Уилер пил вино и улыбался про себя. -- Mademoiselle! -- позвал он немного погодя. Кельнерша сделала вид, что не слышит. -- Mademoiselle! -- позвал он снова. Кельнерша подошла. -- Вам что-нибудь нужно? -- Очень даже. Я вам дам триста франков. -- Вы противный. -- Триста швейцарских франков. Она ушла. Мистер Уилер смотрел ей вслед. В дверях показался носильщик. Это был тот, которому миcтер Уилер поручил свой багаж. -- Поезд подходит, сэр, -- сказал он по-французски. Мистер Уилер встал. -- Mademoiselle! -- позвал он. Кельнерша подошла к столу. -- Сколько с меня за вино? -- Семь франков. Мистер Уилер отсчитал восемь франков и положил их на стол. Потом надел шляпу, пальто и вышел вслед за носильщиком на платформу, где по-прежнему падал снег. -- Au revoir, mademoiselle! -- сказал он. Кельнерша оглядела ему вслед. "Вот урод, -- подумала она. -- Урод, да еще какой противный. Триста франков за такой пустяк. Сколько раз я это делала даром. Да и негде тут. Если б у него хоть капля соображения была, он бы понял, что тут негде. И негде и некогда. Триста франков. Ну и чудаки эти американцы". Стоя на асфальте платформы возле своих чемоданов, сквозь хлопья снега глядя на огни приближающегося паровоза, мистер Уилер думал о том, что развлечение обошлось ему очень недорого. Кроме обеда, он истратил всего лишь семь франков на вино и франк на чаевые. Хватило бы семидесяти пяти сантимов. Жаль, что он не ограничился семьюдесятью пятью сантимами. Швейцарский франк равен пяти французским. Мистер Уилер направлялся в Париж. Он был очень расчетлив, и женщины его не интересовали. На этой станции он бывал раньше и знал, что наверху там помещений нет. Мистер Уилер никогда не рисковал.

II. МИСТЕР ДЖОНСОН ОТКРОВЕННИЧАЕТ В BEBE

В буфете на станции было тепло и светло; тщательно ко вытертые столики блестели; на некоторых были скатерти в белую и красную полоску, а на других скатерти в белую и синюю полоску, н на всех стояли корзинки с соленым печеньем в бумажных пакетиках. Стулья были деревянные, резные, с залоснившимися от времени, но удобными сиденьями. На стене висели часы, в глубине была оцинкованная буфетная стойка, а за окном шел снег. За столиком под часами двое носильщиков пили молодое вино. Вошел третий носильщик и сказал, что Восточно-симплонский экспресс идет из Сен-Мориса с часовых опозданием. К столику мистера Джонсона подошла кельнерша. -- Экспресс на час опаздывает, сэр, -- сказала она. -- Может быть, выпьете кофе? -- Если вас не затруднит. -- Простите? -- переспросила кельнерша. -- Хорошо, дайте мне чашку кофе. -- Пожалуйста, сэр. Она принесла кофе из кухни, а мистер Джонсон повернулся к окну и стал смотреть, как падает снег на освещенную платформу. -- Вы говорите еще на каких-нибудь языках, кроме английского? -- спросил он кельнершу. -- Как же, сэр! Я говорю по-немецки, по-французски и на местных диалектах. -- Хотите что-нибудь выпить? -- Нет, что вы, сэр. Нам не разрешается пить с посетителями. -- Может быть, сигару? -- Нет, что вы. сэр. -- Ока рассмеялась. -- Я не курю, сэр. -- Я тоже, -- сказал Джонсон. -- Это дурная привычка. Кельнерша отошла от стола, а Джонсон закурил сигарету и стал пить кофе. Часы на стене показывали без четверти десять. Его часы немного спешили. Поезд должен был прийти в десять тридцать; час опоздания, -- значит, он будет в одиннадцать тридцать. Джонсон подозвал кельнершу. -- Signorina! -- Что вы желаете, сэр? -- Вы бы не согласились поразвлечься со мной? -- спросил Джонсон. Кельнерша покраснела. -- Что вы, сэр! -- Я не думал ничего дурного. Вы не составили бы мне компанию -- пойти посмотреть ночное Веве? Если хотите, пригласите подругу. -- Я не могу уйти отсюда, -- сказала кельнерша. -- Ведь я на службе. -- Я знаю, -- сказал Джонсон. -- По, может быть, вы кого-нибудь поставите за себя? Во время Гражданской войны это часто делалось даже мобилизованными. -- Нет, нет, сэр. Я сама должна быть здесь. -- Где вы изучили английский язык? -- На курсах Берлица, сэр. -- Расскажите мне о них, -- сказал Джонсон. -- там, должно быть, учились большое шалопаи? Приставали, наверно, с нежностями? Много среди них было франтов? Не приходилось ли вам встречать Скотта Фицджеральда? -- Простите? -- Я хотел бы знать, считаете ли вы студенческие годы лучшими в вашей жизни? А какую команду выставили курсы Берлица прошлой осенью? -- Вы шутите, сэр? -- Чуть-чуть, -- сказал Джонсон. -- Вы славная девушка. Так не хотите со мной поразвлечься? -- Нет, нет, сэр. Что-нибудь вам еще подать, сэр? -- Да., -- сказал Джонсон. -- Принесите мне, пожалуйста, карту вин. -- Сию минуту, сэр. С карточкой в руке Джонсон направился к столу, за которым сидели носильщики. Они оглянулись на него. Все трое были пожилые люди. -- Wollen sie trinken? (1) -- спросил он. Один из них кивнул головой и улыбнулся. -- Oui, monsieur (2). -- Бы говорите по-французски? -- Oui, monsieur. -- Что же мы будем пить? Connais vous des champagnes? (3) -- Non, monsieur (4). -- Faut les connaоtre (5) -- заметил Джонсон. -- Fraulein! -- окликнул он кельнершу. -- Мы будем пить шампанское. -- Какое вам угодно, сэр? -- Самое лучшее, -- сказал Джонсон. -- Какое тут самое лучшее? -- обратился он к носильщикам. -- Le meilleur? (6) -- спросил тот, который заговорил первым. -- Непременно. Носильщик вытащил из кармана золотые очки и стал смотреть карту. Он провел пальцем по четырем напечатанным на машинке строчкам с названиями и ценами. -- "Sportsman", -- сказал он. -- "Sportsman" -- самое лучшее. -- Согласны, господа? -- спросил Джонсон других носильщиков. Один из них кивнул в ответ. Другой сказал по-французски: -- Самому мне не приходилось пробовать, но я много слыхал про него. Вино хорошее. -- Бутылку "Sportsman", -- сказал Джонсон кельнерше. Он посмотрел цену: одиннадцать швейцарских франков. -- Ну, давайте две бутылки. Ничего, если я посижу тут с вами? -- спросил он носильщика, предложившего "Sportsman". -- Пожалуйста. Присаживайтесь вот здесь. -- Носильщик улыбнулся ему. Затем он снял свои очки и спрятал их в футляр. -- Что, monsieur сегодня празднует день рождения? -- Нет, -- сказал Джонсон. -- Праздновать мне, собственно, нечего, Моя жена потребовала развода. -- Что вы? -- сказал носильщик, -- Не может быть. -- Другой носильщик покачал головой. Третий, по-видимому, был туг на ухо. -- Дело, конечно, обычное, -- сказал Джонсон. -- Вроде первого посещения зубного врача или первого нездоровья у девушки, но меня это выбило из колеи. -- Да оно и понятно, -- сказал старший из носильщиков. -- Я вас понимаю. -- Из вас, господа, никому не приходилось разводиться? -- спросил Джонсон. Он уже перестал умышленно коверкать слова и говорил теперь на хорошем французском языке. -- Нет, -- сказал носильщик, назвавший "Sportsman". -- Здесь разводы бывают редко. Попадаются, конечно, разведенные мужья, но их немного. -- У нас иначе, -- сказал Джонсон. -- Почти все разводятся. -- Это верно, -- подтвердил носильщик. -- Я читал об этом в газетах. -- Я сам немножко запоздал, -- продолжал Джонсон, -- развожусь только первый раз. А мне тридцать пять. -- Mais vous etes encоrе jeune (7), -- сказал носильщик, -- Monsieur n'a que trente cinq ans (8) -- пояснил он двум другим. Те закивали в ответ. -- Он совсем молодой, -- сказал один из них. -- И вы в самом деле разводитесь в первый раз? -- спросил носильщик. -- В самом деле, -- сказал Джонсон. -- Откройте, пожалуйста, бутылку, mademoiselle. -- А дорого стоит развестись? -- Десять тысяч франков. -- Швейцарских? -- Нет, французских. -- Ara. Значит, на швейцарские деньги две тысячи. Все-таки не дешево, -- Да. -- Зачем же это делать? -- Потому что этого требуют. -- А для чего требуют? -- Чтобы выйти замуж за кого-нибудь другого, -- Да ведь это же глупо. -- Вполне согласен, -- сказал Джонсон. Кельнерша налила всем четверым вина. Они подняли стаканы. -- Prosit! -- сказал Джонсон. -- A votre santй, monsieur (9), -- сказал носильщик. Двое других прибавили: -- Salut. Шампанское было на вкус точно сладкая фруктовая водица. -- Это что, швейцарский обычай -- отвечать всегда на другом языке? -- спросил Джонсон. -- Нет, -- сказал носильщик. -- По-французски выходит вежливее. Кроме того, ведь здесь французская Швейцария. -- Но вы говорите по-немецки. -- Да, в моей деревне говорят по-немецки. -- Понимаю, -- сказал Джонсон. -- Так вы, значит, никогда не разводились? -- Нет. Это слишком дорого. И потом, я никогда не был женат. -- Вот как! -- сказал Джонсон. -- А эти господа? -- Они женаты. -- Вы довольны, что женаты? -- спросил Джонсон второго носильщика. -- Как вы сказали? -- Вам нравится быть женатым? -- Oui. C'est normal (10). -- Именно, -- сказал Джонсон. -- Et vous, monsieur? (11) -- Зa va (12), -- сказал третий носильщик. -- Pour moi, -- сказал Джонсон, -- зa ne va pas (13). -- Monsieur собирается развестись, -- объяснил первый носильщик. -- О, -- сказал второй носильщик. -- Ага, -- сказал третий. -- Ну, -- сказал Джонсон, -- тема, по-видимому, исчерпана. Вам неинтересно слушать о моих огорче-ниях, -- обратился он к первому носильщику. -- Нет, почему же, -- возразил носильщик. -- Давайте говорить о чем-нибудь другою. -- Пожалуйста. -- О чем же нам поговорить? -- Вы занимаетесь спортом? -- Нет, -- сказал Джонсон. -- Вот жена моя спортсменка. -- А вы как развлекаетесь? -- Я -- писатель. -- Это хорошо оплачивается? -- Нет. Но потом, когда приобретешь известность, -- да. -- Интересно. -- Нет, -- сказал Джонсон, -- совсем неинтересно. Очень сожалею, господа, но я должен проститься с вами. Прошу вас распить н вторую бутылку. -- Да ведь поезд придет не раньше чем через три четверти часа. -- Я знаю, -- сказал Джонсон. Подошла кельнерша, и он уплатил за вино и за свой обед. -- Вы уходите, сэр? -- спросила она. -- Да, -- сказал Джонсон. -- Хочу немного пройтись. Чемоданы я оставлю здесь. Он надел кашне, пальто и шляпу. На платформе густыми хлопьями валил снег. Он оглянулся назад и в окно увидел трех нссилыциков, которые все еще сидели у стола. Кельнерша выливала им в стаканы остатки вина из начатой бутылки. Неоткупоренную бутылку она унесла обратно. На этом они заработают по три с лишним франка на душу, подумал Джонсон. Он повернулся и пошел вдоль платформы. Когда он сидел в буфете, ему казалось, что боль притупится, если он будет говорить об этом; но она не притупилась; только на душе у него стало скверно.

III. СЫН ЧЛЕНА ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА В ТЕРРИТЭ

В буфете на станции Территэ было слишком тепло: буфет был ярко освещен, и чистенькие столики отполированы до блеска. На столиках стояли корзинки с соленым печеньем в бумажных пакетиках и лежали картонные подставки для пивных кружек, чтобы мокрые донышки не оставляли следов на дереве. Стулья были деревянные, резные, с залоснившимися от времени, но очень удобными сиденьями. На стене висели часы, в глубине комнаты была буфетная стойка, а за окном шел снег. За столиком под часами какой-то старик пил кофе и читал вечернюю газету. Вошел носильщик и сказал, что Восточно-симплонский экспресс идет из Сен-Мориса с часовым опозданием. К столу мистеры Гарриса подошла кельнерша. Мистер Гаррис только что кончил обедать. -- Экспресс на час опаздывает, сэр. Может быть, выпьете кофе? -- Если вам угодно. -- Простите? -- переспросила кельнерша. -- Да, будьте добры, -- сказал мистер Гаррис. -- Пожалуйста, сэр, -- сказала кельнерша. Она принесла из кухни кофе. Мистер Гаррис положил сахар в чашку, раздавил его ложечкой и, повернувшись к окну, стал смотреть, как падает снег на освещенную платформу. -- Вы говорите еще на каких-нибудь языках, кроме английского? -- спросил он кельнершу. -- Как же, сэр! Я говорю по-немецки, по-французски и на местных диалектах. -- Какой язык вам больше всех нравится? -- Они очень похожи, сэр. Я не могу сказать, что тот или другой мне нравится больше. -- Хотите что-нибудь выпить-- вина или чашку кофе? -- Нет, что вы, сэр! Нам не разрешается пить с посетителями. -- Может быть, сигару? -- Нет, что вы, сэр! -- Она засмеялась. -- Я не курю, сэр. -- Я тоже, -- сказал Гаррис. -- Я не согласен с Дэвидом Беласко. -- Простите? -- Беласко. Дэвид Беласко. Его легко узнать, потому что воротнички на нем всегда задом наперед. Но не согласен с ним. К тому же он умер. -- Я могу идти, сэр? -- сказала кельнерша. -- Безусловно, -- сказал Гаррис. Он наклонился вперед и стал смотреть в окно. Старик, сидевший за дальним столиком, сложил свою газету. Он поглядел на мистера Гарриса, потом взял свою чашку с кофе и направился к его столу. -- Прошу извинить за навязчивость, -- сказал он по-английски, -- но мне пришло в голову -- не состоите ли вы членом Национального географического общества? -- Присаживайтесь, пожалуйста, -- сказал Гаррис. Старик сел за столик. -- Может быть, выпьете еще чашку кофе или ликеру? -- Нет, благодарю вас, -- ответил старый джентльмен. -- Тогда разрешите угостить вас рюмкой кирша? -- Пожалуй. Но только уж разрешите мне вас угостить. -- Нет, позвольте мне. -- Гаррис подозвал кельнершу. Старый джентльмен вынул из внутреннего кармана кожаный бумажник, перетянутый широкой резинкой. Сняв резинку, он вытащил несколько карточек, выбрал из них одну и протянул ее Гаррису. -- Вот моя членская карточка, -- сказал он. -- Вы знавали в Америке мистера Фредерика Дж. Русселя? -- Как будто нет. -- Я полагал, что он очень известное лицо. -- А откуда он? Из какого города? -- Из Вашингтона, конечно. Разве не там находится главный совет Общества? -- Кажется, там. -- Кажется? Вы не уверены в этом? -- Я давно уже не был в Штатах, -- сказал Гаррис. -- Так, значит, вы не член Общества? -- Нет. Но мой отец состоит в нем много лет. -- Тогда он, наверно, знает Фредерика Дж. Русселя. Это один из руководителей Общества. Позволю себе упомянуть, что именно мистер Руссель рекомендовал меня. -- Очень приятно слышать. -- Как жаль, что вы не член Общества! Но ваш отец мог бы дать вам рекомендацию. -- Наверно, -- сказал Гаррис. -- Как только я вернусь, нужно будет заняться этим. -- Очень, очень вам советую, -- сказал старик. -- Журнал вы, конечно, читаете? -- Безусловно. -- Видали вы номер, посвященный североамериканской фауне, с иллюстрациями в красках? -- Да. Он у меня есть, в Париже. -- А номер с панорамой вулканов Аляски? -- Совершенно изумительно. -- Я с большим удовольствием смотрел там фотографии диких животных, сделанные Джорджем Шайресом-третьим. -- Да. Шикарные зверюги. -- Простите, как вы сказали? -- Превосходные фотографии. Этот миляга Шайрес... -- Вы зовете его "миляга"? -- Мы с ним старые друзья. -- Ах, вот как! Вы знакомы с Джорджем Шайресом-третьим? Вероятно, очень интересный человек? -- Еще бы! Таких интересных людей не часто приходится встречать. -- А Джорджа Шайреса-второго вы тоже знаете? Что, он такой же интересный человек? -- Нет, он не такой интересный. -- А я думал, что он, наверно, очень интересный. -- Представьте -- нет. Знаете, даже странно. Он совсем не такой интересный. Я часто удивлялся, почему это так. -- Гм, -- сказал старый джентльмен, -- казалось бы, в этой семье все должны быть интересными людьми. -- А вы помните панораму пустыни Сахары? -- спросил Гаррис. -- Пустыни Сахары? Да это было лет пятнадцать назад. -- Совершенно верно. Она особенно нравилась моему отцу. -- Разве более поздние номера ему меньше нравятся? -- Нет, наверно, не меньше. Но эту панораму Сахары он очень любил. -- Она была прекрасно выполнена. Но я нахожу, что ее художественные достоинства значительно прешли ее научную ценность. -- Вот не знаю, -- сказал Гаррис. -- Этот песчаный вихрь, и этот араб со своим верблюдом, на коленях, лицом к Мекке... -- Мне помнится, араб там стоял, держа верблюда под уздцы... -- Ах, вы правы, -- сказал Гаррис. -- Я спутал с книгой полковника Люуренса. -- Книга Лоуренса посвящена как будто Аравии? -- Безусловно, -- сказал Гаррис. -- Араб мне напомнил о ней. -- Полковник, должно быть, очень интересный человек. -- Несомненно. -- Что он сейчас делает, вы не слыхали? -- Он поступил в Королевский воздушный флот. -- Зачем он это сделал? -- Захотелось. -- Вы не знаете, он состоит в Национальном географическом обществе? -- Вот этого не могу вам сказать. -- Он был бы очень полезным членом Общества. Как раз такие люди там нужны. Я с радостью рекомендовал бы его, если вы думаете, что его кандидатура встретит одобрение. -- О, я уверен в этом. -- Я рекомендовал одного ученого из Веве и одного своего лозаннского коллегу, и оба были избраны. Думаю, это встретит одобрение, если я рекомендую полковника Лоуренса. -- Превосходная мысль, -- сказал Гаррис. -- Часто вы бываете здесь, в станционном буфете? -- Я прихожу сюда пить кофе после обеда. -- Вы преподаете в университете? -- Я уже отошел от практической деятельности. -- А я жду поезда, -- сказал Гаррис. -- Еду сейчас в Париж, а потом через Гавр в Штаты. -- Я ни разу не был в Америке. Но мне бы очень хотелось туда попасть. Может быть, еще придется бывать на заседании Общества. Буду очень рад познакомиться с вашим отцом. -- Он, наверно, был бы в восторге от этого знакомства, но он умер в прошлом году. Застрелился, представьте себе. -- Весьма прискорбно слышать. Не сомневаюсь, что это была тяжелая утрата -- как для семьи, так для научного мира. -- Научный мир стойко перенес эту потерю. Вот моя карточка, -- сказал Гаррис. -- Мои инициалы Э. Д., а его были Э. Дж. Я уверен, что он был бы в восторге от знакомства с вами. -- Это и для меня было бы чрезвычайно приятно. Старый джентльмен достал из бумажника карточку и подал ее Гаррису. На карточке стояло: __________________________________________________ Д-Р СИГИЗМУНД ВАЙЕР. д-р Философии Член Национального географического общества Вашингтон, Колумбия, США ________________________________________________ -- Я буду очень бережно хранить ее, -- сказал Гаррис.

Примечания

(1) Хотите выпить? (нем. } (2) Да, сударь (франц. ). (3) Знаете ли вы марки шампанского? (искаж. франц. ) (4) Нет, сударь (франц. ). (5) Надо знать (франц. ). (6) Лучшее? (франц. ). (7) Да вы еще молоды {франц. ). (8) Господину всего тридцать пять лет (франц. ). (9) Ваше здоровье, сударь (франц. ) (10) Да. Это в порядке вещей (франц. ) (11) А у вас как. сударь? (франц. ) (12) Все благополучно (франц. ) (13) А у меня неблагополучно (франц. )

Last-modified: Thu, 15 Jul 1999 12:54:36 GMT
World LibraryРеклама в библиотекеБиблиотека не предназначена для детей! Проект Либмонстра, партнеры БЦБ - Украинская цифровая библиотека и Либмонстр Россия https://database.library.by